ШИРОТА РУССКОЙ ДУШИ
Впервые я услышал Максима Дормидонтовича Михайлова в 1932 году в опере М. Мусоргского «Борис Годунов». Он исполнял партию Митюхи. Сразу обратил на себя внимание его могучий голос, приятный тембр, с ясным и четким произношением каждого слова. Удивившись, я спросил: «Почему такому прекрасному голосу дают такие маленькие роли?» Мне ответили, что этот певец только что принят в труппу Большого театра и, так как он впервые выступает в театре, на сцене, его необходимо проверить. В дальнейшем, по мере его успехов, Михайлову будут поручать другие, более сложные партии.
Обладая богатыми природными данными, он не мог не обратить на себя внимания — сначала радио, затем Большого театра.
В первое время ему, конечно, было нелегко. Наверное, помогли крестьянская закалка, огромная трудоспособность и безудержная увлеченность любимым делом. Максима Дормидонтовича можно было видеть в театре в любое время дня и ночи. Он старался не пропустить ни одной репетиции, ни одного спектакля своих коллег. Певец упорно учился. Сидел он и на моих репетициях и на репетициях А. Пирогова, схватывая на лету все тонкости вокальной фразировки, голосоведения. М. Д. Михайлов ходил на все занятия, которые проходили в театре: уроки актерского мастерства, пластики, не говоря уже об уроках с дирижерами, режиссерами, концертмейстерами. Опера требует легкого, свободного, гибкого голосоведения, владения всеми тембрами, интонациями, силой звука, нюансами...
В процессе кропотливой, самоотверженной работы над оперными партиями он добился введения его в партии основного репертуара ведущих басов Большого театра.
Максим Дормидонтович был исключительным явлением на оперной сцене. Обладая подлинным самородным талантом и великим, достойным подражания трудолюбием, артист потрясал слушателей своим мощным центральным басом в лучших его партиях: Пимена в опере М. Мусоргского «Борис Годунов», Кончака в опере А. Бородина «Князь Игорь», Собакина в опере Н. Римского-Корсакова «Царская невеста», Светозара в опере М. Глинки «Руслан и Людмила», Варяжского гостя в опере Н. Римского-Корсакова «Садко», Чуба в опере П. Чайковского «Черевички» и, наконец, в сложнейшей драматической вокальной партии Сусанина в опере М. Глинки «Иван Сусанин». Михайлов создавал образ Ивана Сусанина — близкий ему, необыкновенно искренний, теплый, дельный. У каждого артиста свое ощущение образа. Он говорил, что всегда на сцене чувствовал его, видел ОКОЛО СЕБЯ, РЯДОМ С СОБОЙ, герой вел его по спектаклю...
М. Д. Михайлов всегда пел широко, щедро!
Максим Дормидонтович Михайлов пользовался большой любовью публики! Любили его и мы — его товарищи по театру за доброту, искренность, сердечность. За широту русской души!